Глава девятая

   Решение Николая Николаевича заниматься на курсах воздухоплавания удивило не одного Василия.

   Высшие учебные заведения России отличались широтой и разносторонностью учебных программ. Чтобы не застрять, особенно на последних курсах, приходилось работать с максимальным напряжением. Высокие требования к студентам авиационных курсов предъявлял и их руководитель профессор Боклевский.

   Поликарпов, увлеченный занятиями в институте и на курсах, был загружен предельно. Большим подспорьем оказалось в то время для него знание иностранных языков: ведь в те годы «отец русской авиации» Николай Егорович Жуковский только закладывал основы аэродинамической науки, поэтому Николаю Николаевичу приходилось отдельные статьи разыскивать в специальной русской и иностранной литературе.

   На всю жизнь остался в памяти Поликарпова декабрь 1913 года.

   В тот памятный день Николай Николаевич ворвался к Василию, приподнял и закружил его по комнате.

   — Человек с фотоаппаратом на крыле!..

   — Какой человек? На чьем крыле?

   — «Ильи Муромца»!

   — Ты опять о Сикорском?

   — Опять!

   Захлебываясь от восторга, рассказал Николай

   Николаевич Грудкову об удачном испытании нового многомоторного самолета, сконструированного Сикорским.

   — И еще одна сенсация: помощник летчика вышел из каюты на крыло и производил оттуда фотосъемку, а летчик в это время отнял руки от управления.

   — Не верю.

   — Придется тебе еще и не в то поверить!

   — Как со скоростью?

   — Сто километров в час!

   А в июне 1914 года был достигнут новый рекорд, «Илья Муромец» с десятью пассажирами поднялся на высоту в две тысячи метров. Через месяц — еще одно, тогда уникальное достижение: за восемь часов самолет пролетел семьсот пятьдесят километров.

   — Мы вышли на первое место в мире по авиастроению! — торжествовал Николай Николаевич.

   — Поздравляю, — обнял его Василий. — Боюсь только...

   — Да не бойся!

   — А ты слушай: боюсь, что обворуют нас, как всегда, какие-нибудь немцы. Мы изобретаем, а они раз, два — свое клеймо поставят и наше же нам, в лучшем случае, продадут, а то и бить им нас же будут.

   Грудков оказался прав. Идеи Сикорского широко заимствовала немецкая фирма Симмснс-Шукерт, а позже и другие фирмы по ту сторону океана использовали не только идеи Сикорского, но и его самого.

   После каждого успеха в самолетостроении Николай Николаевич с удвоенным рвением принимался за работу на «два фронта» — в институте и на курсах.

   Поликарпов блестяще выдержал все испытания. В январе 1916 года он первым из набора 1910 и 1911 годов закончил Петербургский политехнический институт имени Петра Первого и получил звание инженера-механика. Как мог Николай Николаевич вынести такую нагрузку? В чем секрет его успехов? В одаренности? Исключительных способностях? Нет, не только в этом!

   «Мое здоровье выдержало эту бешеную работу на двух отделениях института, как раньше оно выдерживало прохождение семинарского курса и одновременно подготовку к экзаменам на аттестат зрелости потому, — говорил Николай Николаевич в своих автобиографических заметках, — что физический труд в детские годы, затем гимнастика в семинарии, в институте закалили меня, а школа воспитала во мне чувство ответственности, трудоспособность, простоту в образе жизни. В то время все братья и сестры мои — семь человек — учились, и отец с матерью отказывали себе во всем, чтобы содержать нас. Мы это понимали и учились изо всех сил».

   — Не человек ты, а слон, — восторженно говорил Грудков, обнимая Николая Николаевича после блестящей защиты им дипломного проекта. — Поднять такую махину! Что собираешься делать? Предлагают тебе что-нибудь? Не спеши. Ты завоевал себе право выбирать. Запомни истину: «Лучше синица в руках, чем журавль в небе».

   Николай Николаевич протянул Васе направление на Русско-Балтийский завод.

   — К Сикорскому, — сказал он, с трудом сдерживая радость и торжество.

   — Казенная служба, — махнул пренебрежительно рукой Вася. — Ни денег, ни славы. Напрасно ликуешь. Рядом с Сикорским тебя никто не заметит. У меня к тебе деловое предложение: иди работать к нам! Масса заказов, получишь порядочный куш. Решай: быть тебе богатым или прозябать на казенной коште. Думай, да поскорее.

   — Что тут думать. Идет война. Я решил уже давно, что буду там, где могу быть полезнее.

   На следующий день после защиты дипломного проекта Николай Николаевич отправился на Русско-Балтийский завод. После короткой беседы двадцатичетырехлетнего выпускника Петроградского политехнического института назначили заведующим производственным отделом крупнейшего в России предприятия, где строились первые в мире многомоторные самолеты «Илья Муромец».

   «Мне повезло, — рассказывал Николай Николаевич, — сразу же после окончания института я стал учиться искусству самолетостроения. Меня включили в работу по пуску в серию истребителя С-16, а потом и в проектирование всех типов «Ильи Муромца», от типа «В» до «Е». Николай Николаевич вскоре завоевал общее признание на заводе. Сикорский включил талантливого инженера в конструкторскую группу.

   — Советую вам, — сказал он, — обязательно хотя бы время от времени садиться за штурвал, чтобы почувствовать биение пульса машины, «понюхать» воздух, который вы собираетесь завоевать. Плох тот моряк, который не умеет плавать.

   Сикорский отметил блестящие способности молодого инженера, его смелость, инициативу, изобретательность, «математический» ум, глубокие и разносторонние технические знания, творческий азарт. Он привлек его к участию в своих опытах.

   Николай Николаевич старался как можно полнее использовать предоставившуюся ему возможность учебы у опытного самолетостроителя. Поликарпов внимательно следил за процессом создания новой конструкции, старался усвоить методику Сикорского.

   На заре тяжелого самолетостроения конструктору часто приходилось искать ощупью, полагаться больше на чутье, чем на точные знания; их тогда не было, как и соответствующего оборудования, приборов, лабораторий, где можно было бы проверить расчеты, испытать модель, прочность конструкции, экспериментально изучить рассматриваемую проблему.

   И хотя в распоряжении самолетостроителей была лишь полукустарная аэродинамическая труба, в которой можно было измерять динамометром только сопротивление и подъемную силу, все же на этой «научной» базе были созданы четырехмоторные «Ильи Муромцы» и другие тяжелые самолеты, которые в те годы являли собой большое техническое достижение.

   Николай Николаевич, следуя советам Сикорского, активно участвовал в его работах и поисках.

   После победы Октябрьской революции Сикорский эмигрировал в Соединенные Штаты Америки. Николай Николаевич Поликарпов остался верен своей Родине и народу.