Глава пятнадцатая

   Николай Николаевич Поликарпов понимал, что мощь истребительной авиации определяет не только скорость и маневренность самолетов, но и их вооружение.

   Еще в 1936 году на самолете И-16 были установлены две пушки ШВАК (20 мм) конструкции Бориса Гаврииловича Шпитального — одного из первых шести Героев Социалистического Труда, Лауреата Государственных премий, автора первого скорострельного пулемета ШКАС.

   Пушки пришлось установить в крыльях (центроплане) так, что зазоры между выступавшими вперед их стволами и концами лопастей винта были всего по 34 мм.

   — Я запомнил, — говорит инженер Ротенберг,— на всю жизнь те томительные 45 минут, когда мы с Поликарповым ожидали на аэродроме возвращения из зоны стрельбы Валерия Павловича Чкалова на И-16 с пушками. Заметив мое волнение, Николай Николаевич сказал:

   — Это не последнее испытание. В жизни конструктора немало тревожных моментов, но необходимо все время совершенствовать свои конструкции, несмотря на трудности и опасности.

   Потом И-16П с крыльевыми пушками сыграли в период Отечественной войны значительную роль. 1-й и 18-й истребительные полки получили звание гвардейских, воюя на этих самолетах.

   Воздушные бои в Испании показали, что из оружия, стреляющего через винт своего самолета, лучше попадание в цель. Для стрельбы через винт в то время устанавливались только пулеметы нормального калибра (7,62 мм). Для того чтобы пулемет не поражал лопасти винта, его с ним синхронизировали. Но даже если пуля от «затяжного выстрела», при котором она проходит через плоскость вращения винта с запозданием, и заденет лопасть винта, что не исключено, то это не грозит гибелью самолету. Машина и с пробитой лопастью может находиться в воздухе. Но если ставились пулеметы, стреляющие через винт, то почему бы не заменить их пушками? Поликарпов при выборе «сердца самолета», как образно называл Жуковский мотор, отдавал предпочтение звездообразным моторам воздушного охлаждения. Он объяснял это тем, что такой мотор, устанавливаемый на истребителе впереди летчика, полностью загораживает его и служит ему своего рода броневой защитой при лобовых атаках. Кроме того, он отличается большой живучестью, так как при повреждении одного и даже двух-трех цилиндров мотор не выходит из строя, и летчик может «дотянуть» до своего аэродрома. Но недостатком такого мотора являются его большие поперечные размеры и связанная с этим потеря скорости.

   Когда возник вопрос о пушечном вооружении истребителей, обнаружился новый недостаток мотора воздушного охлаждения: он вызывал дополнительные трудности при установке пушек.

   — Это технически невозможно, — возражали многие Поликарпову. — На истребителе с мотором водяного охлаждения можно установить одну пушку, ствол которой проходил бы через полую втулку редуктора винта, а с мотором воздушного охлаждения нельзя установить ни одной пушки. Всякая попытка это сделать приведет к тому, что при «затяжном выстреле» винт будет перебит снарядом, и машина погибнет.

   Но Поликарпов настаивал на своем. Он и Шпитальный проявили присущие им творческую смелость, умение первыми поставить сложные технические проблемы, разрешение которых связано с большим, но оправданным риском.

   Сотрудничество двух выдающихся конструкторов началось в 1932 году, когда стал вопрос о вооружении поликарповского Р-5 авиапулеметами системы Шпитального ШКАС (7,62 мм). Николай Николаевич и Борис Гавриилович уже тогда обсуждали трудную и, как многим казалось, неосуществимую проблему пушечного вооружения новых типов скоростных самолетов.

   Заместитель Наркома обороны М. Н. Тухачевский и командование ВВС поддержали Шпитального и Поликарпова.

   В результате большой научно-исследовательской работы была успешно разрешена сложная задача пушечного вооружения истребителей с двигателями воздушно охлаждения. Пушки, способные стрелять через винт самолета — синхронные, были установлены в фюзеляже.

   Большую помощь в этом деле, по свидетельству Бориса Гаврииловича Шпитального, оказал коллектив Поликарпова, который разработал установку двух синхронных пушек ШВАК (20 мм) на «чайке», введя новый способ синхронизации («до лопасти»). По его предложению синхронизирующий механизм пушки был изменен, надежность синхронизации повысилась.

   — Поздравляю, — говорил Николай Николаевич, обнимая Шпитального. — Ваша новая синхронная пушка— просто восторг. Признаюсь, не ожидал.

   — Значит, все в порядке! — улыбнулся Борис Гаврилович.

   Но каких это стоило усилий, какого творческого труда, скольких теоретических расчетов!..

   Не менее лестными были отзывы о пушке ШВАК (20 мм) и известных авиаконструкторов С. А.Лавочкина и В. М. Петлякова. Правда, некоторые работники авиапромышленности по-прежнему продолжали относиться с недоверием к установке на истребителях пушек, да еще стреляющих синхронно, через винт. Но, благодаря большой настойчивости Поликарпова и других авиаконструкторов, самолет И-16 с синхронными пушками ШВАК (20 мм) прошел все положенные государственные наземные и воздушные испытания. ЦАГИ дал положительное заключение о надежности самолетного винта, лопасть которого пробивали снарядом для того, чтобы убедиться, что и с пробитой лопастью самолет не теряет своей боеспособности. «Оставалось последнее, самое трудное испытание, — вспоминает Борис Гавриилович, — пробивание винта разрывным снарядом в воздухе, фигуры высшего пилотажа с пробитым винтом и посадка».

   Обстоятельства сложились так, что Поликарпову и Шпитальному пришлось самим искать летчика, который решился бы провести такие испытания. Им оказался Евгений Георгиевич Уляхин, молодой летчик-испытатель с авиазавода.

   Для того чтобы снаряд пробил лопасть, была сделана специальная регулировка момента выстрела относительно лопасти. Евгений Георгиевич Уляхин быстро набрал высоту, сделал выстрел и круто пошел на посадку. Все напряженно ждали его возвращения и были разочарованы, увидев, что лопасти невредимы — снаряд пролетел мимо. Пришлось повторить все сначала. Когда Уляхии выстрелил, все увидели, как по небу полетела звездочка горящего металла. Но летчик не заметил, что попал в винт, и быстро посадил самолет, который скрылся в облаке поднятой им снежной пыли.

   Всегда спокойный и выдержанный, Уляхин в этот раз был не доволен тем, что конструкторы снова не смогли угадать регулировку. Но когда он подрулил к участникам испытания и выскочил из кабины, все увидели большую пробоину в лопасти винта от разрывного 20-му снаряда.

   По программе после пробития винта следовало вы полнять фигуры высшего пилотажа. И Уляхин снова се, в машину с полуразрушенным винтом, взлетел, сдела. все фигуры высшего пилотажа и благополучно призе> лился. Председателю комиссии и его подчиненным пришлое, подписать акт о полной безопасности пушек ШВАК (20 мм), установленных для стрельбы через трехлопастный винт. Синхронные пушки вскоре были установлены и на самолете Ла-5 Семена Алексеевича Лавочкина.

   Синхронными пушками сбил все 62 вражеских самолета во время Отечественной войны трижды Герой Советского Союза Иван Никитич Кожедуб.

   — Когда я вспоминаю грозные для Родины годы, — говорит Борис Гавриилович Шпитальный, — вновь оживают волнующие эпизоды из моей совместной работы с одареннейшим авиаконструктором нашей страны. Встречи не всегда протекали мирно. Споры и дискуссии дали мне возможность познакомиться со всеми особенностями характера и таланта Николая Николаевича. Особенно запомнилось его редкое трудолюбие, упорство, настойчивость, удивительная способность быстро принимать всегда оригинальное и смелое решение самой сложной проблемы, умение находить пути к заветной цели. Сидишь, разговариваешь с ним и чувствуешь, что мысли его уже где-то далеко, что разговор с тобой о деле, которое он уже считает решенным, его больше не занимает, и он уже занят чем-то другим, возможно, еще более сложным. Я как-то раз попытался обидеться, Николай Николаевич смутился: «Ради бога, извините... А как вы думаете, нельзя ли построить такой двигатель, чтобы заставить вашу пушку стрелять адским огнем, а истребитель — летать быстрее и выше всех машин в мире?» Николай Николаевич уже тогда думал о реактивном самолете, который он к концу жизни начал проектировать.

   Под непосредственным руководством Поликарпова и при участии Валерия Чкалова был отработан и испытан один из вариантов И-16 с двумя автоматическими пушками Шпитального и двумя пулеметами.

   В первый же период боев за Мадрид этими машинами было сбито большое количество фашистских самолетов.

   Однажды в конце июля 1941 года Николай Николаевич и Шпитальный сидели в конструкторском бюро, склонившись над чертежами.

   — Мы обсуждали схему вооружения нового самолета, — рассказывает Борис Гавриилович, — и горячо спорили о том, как выполнить только что полученное задание: любыми средствами найти способ уничтожать немецкие танки с воздуха. Неожиданно объявили воздушную тревогу. Мы, как и все на заводе, где днем и ночью кипела работа по выпуску самолетов для фронта, продолжали заниматься своим делом.

   — Легко сказать — уничтожать с воздуха закованные в тяжелую броню вражеские танки! — произнес Николай Николаевич.

   На большинстве наших самолетов стояли 23-миллиметровые пушки и пушки ШВАК (20 мм). Они стреляли фугасными и бронебойными снарядами, расположенными поочередно в ленте. Эти снаряды не пробивали броню немецких танков толщиной до 25 миллиметров.

Поликарпов Н.Н. и
Шпитальный Б.Г. 1941 г.

   Долго мы в тот день думали, как помочь нашей армии. Все схемы нового вооружения, которые время от времени предлагал каждый из нас, мы тут же отвергали.

   — Ничего сегодня, пожалуй, не выйдет, — поднимаясь со стула, сказал Николай Николаевич. — А время не терпит...

   И он опять сел. Пальцы его нервно забегали по столу. Он стал перебирать карандаши — характерный для Николая Николаевича признак раздражения, недовольства. Неожиданно на натертый до блеска линолеум посыпалась штукатурка. За стенкой кто-то бил чем-то тяжелым по стене. Чтобы это значило? Не хотят ли нас о чем-то предупредить? Удары доносились все отчетливее и, наконец, из стены показался не то костыль, не то большой гвоздь.

   — Подожди меня здесь одну минуточку, — обратился ко мне Николай Николаевич и выбежал из комнаты. Он скоро вернулся и, стряхивая известковую пыль с пиджака, сказал:

   — Надо же такую стенку просадить, и чем? Гвоздем и молотком! Вот тебе и бронебойный снаряд! Возьми в одну руку гвоздь, в другую — молоток, догони танк, пробей ему броню, как это сделал в соседней комнате каменщик с нашей стеной. Сам тощий, а какую стенку пробил! Гвоздь и молоток! — повторил он, положив мне руку па плечо, — гвоздь и молоток! Вот, где надо искать решение задачи!

   Я пожал плечами и ушел. Но всю дорогу меня неотступно преследовала мысль о словах Поликарпова: «Взять гвоздь, молоток, догнать танк и пробить ему броню»...

   Прошло несколько дней. То и дело раздавались звонки, спрашивали, как идут дела, торопили с выполнением задания. В наших коллективах создалась напряженная обстановка.

   Мы разработали с Николаем Николаевичем десятки вариантов, но решить задачу все никак не могли.

   — Одно ясно, — говорил Николай Николаевич,— улар должен быть двойным: гвоздем по броне, молотком по гвоздю.

   «А что, если вложить в ствол пушки «гвоздь», а затем «молоток» и, выстрелив, ударить по броне танка?.. «Гвоздь» — сердечник из каленой, прочной стали, «молоток»— донная часть снаряда...» Борис Гавриилович поделился своей идеей с Николаем Николаевичем. Поликарпов горячо одобрил эту счастливую мысль. Медлить и раздумывать не стали. В снаряд с тонкими стенками и массивным дном вставили точно по центру стакана «гвоздь» — сердечник из высококачественной каленой стали, вокруг сердечника расположили полый цилиндр, шашку из зажигательного состава, и все это устройство закрыли сверху коническим штампованным колпачком, служившим головкой нового бронебойного снаряда. Начали с того, что собрали 20-миллиметровый снаряд под пушку ШВАК.

   Легко себе представить, с каким волнением Борис Гавриилович и Николай Николаевич ожидали результатов испытаний. Установили броневую плиту толщиной в 20 миллиметров и выстрелили по ней из пушки новым снарядом с расстояния в 600 метров.

   — Результаты, — вспоминает Борис Гавриилович,— превзошли все наши самые радужные надежды. Новый бронебойный снаряд, построенный по принципу «гвоздь— молоток», легко пробил броню и зажег за ней все, что могло гореть. Так была решена одна из сложных задач по укреплению боевой мощи Советской Армии. Вскоре с фронтов Великой Отечественной войны стали поступать сведения о больших потерях гитлеровцев в живой силе и технике благодаря применению нового противотанкового снаряда.