Поиск: 
[О музее]
[Экспозиция]
[Реликвии]
[Деятельность]
[Контакты]
[Сотрудничество]
[Ссылки]



проверка сайта на доступность


Предыдущая страница Следующая страница

Глава девятнадцатая

   Чувство ответственности перед страной и народом помогло Поликарпову за 10—12 лет разработать свыше весьмидесяти разнообразнейших конструкций самолетов, из которых многие с честью представляли Советский Союз на международных авиационных выставках и не раз заставляли врагов почувствовать мощь советской авиации.

   В выборе формы самолета, которой он всегда уделял особое внимание, Поликарпов руководствовался не только тонким чувством красоты. Она обусловливалась аэродинамическими соображениями и присущим ему конструкторским чутьем.

   Очень занимала Николая Николаевича компоновка самолета. Он всегда стремился к максимальному сжатию объема машины: меньше веса, больше скорости н маневренности!

   Вооружение Николай Николаевич рассматривал как неразрывную часть элементов самой конструкции само лета, включая форму и остальные данные. Не было машипы, которую бы он раньше создал, а потом вооружил, как это иногда имело место в самолетостроении. Однажды корреспондент центральной газеты спросил у Поликарпова, какая у него цель в жизни.


Герой Социалистического Труда
Поликарпов Н.Н.


   - Цель в жизни - переспросил Николай Николаевич. - Создать самую совершенную в мире конструкцию! И это было действительно так.

   Когда при нем кто-то из сотрудников похвалил И-16, Поликарпов недовольно покосился на него и сказал: - Это еще не то, что нам надо.

   «Сделать лучше!» — вот к чему он всегда стремился. Как-то конструкторы бились над схемой первой рамы самолета — им казалось, что все в порядке, а мотористы н вооруженны забраковали се. Первые твердили, что нельзя будет пропустить тягу, вторые — что нельзя поставить пушку. Тогда они обратились к Николаю Николаевичу и попросили его разрешить спор. Через пятнадцать минут все сомнения были рассеяны. На столе лежало такое решение рамы самолета, которое всех удовлетворило.

   Николай Николаевич имел столько замыслов, что сотрудники его бюро никогда не задумывались над тем, что делать завтра. Всех волновало другое: что делать раньше.

   Туго набитый портфель Поликарпова называли «кладезем идей и проектов». Стоило Поликарпову остаться одному, как он тут же начинал рисовать, чертить на бумаге. Иной раз сомнет листок, бросит в корзину, но чаще сунет в портфель и закроется на целый день в комнате. Вчерне готовый проект он ставил на обсуждение представителей групп. А потом только успевай делать...

   Поликарпов всегда старался наладить и сгюем коллективе слаженную совместную работу.

   А вот как начал свою работу в конструкторском бюро Поликарпова Александр Михайлович Поляков.

   - Поляков, — представился он, входя в кабинет По ликарпова.

   - Из Главного управления авиационной промышлен ности? Знаю. — Николай Николаевич указал на стул.— Собираетесь работать у нас? Милости просим. Расскажите, где вы работали, что делали?

   Александр Михайлович подробно рассказал о себе. Поликарпов внимательно слушал.

   - На что рассчитываете?

   - Хотел бы поработать конструктором.

   - Начнем с маленького. С этого начинается все самое большое. Направляю вас в проектную бригаду. От туда пойдете «по кругу». Посмотрим, куда он вас приведет.

   В течение полутора лет шествовал Поляков «по кругу», набираясь опыта и знаний. После проектной бригады работал он в каркасной, в бригаде шасси, спец группе.

   - Короче говоря, — вспоминает Поляков, — «пропу стил» меня Николай Николаевич по всем бригадам, после чего вызвал к себе.

   - Теперь вернемся туда, откуда начали — в проектную бригаду, и, — он сделал движение, как бы засучивая рукава, — за работу. Мне поручили построить макет самолета ЦКБ-15.

   Взялся горячо, сделал все, что нужно, вернее, что мог. Опыта у меня еще было мало. Назначили комиссию во главе с Валерием Чкаловым. Ему очень понравился внешний вид самолета. Я умолчал, что заслуга в этом больше Николая Николаевича, который тут основательно помог мне.

   Походил Чкалов вокруг да около самолета, полюбовался, полез в кабину. Треск. Меня бросило в дрожь... Пол кабины провалился под могучей поступью Валерия Павловича. Чкалов возмутился. - Ступай-ка, брат, сюда! Подхожу ни жив, ни мертв. Посмотрел на меня Валерий Павлович, помотал головой.


Конструктор
Поляков А.М.


   - Ты что ж, - говорит, — угробить меня хотел? В другой раз клади фанеру потолще.

   «Ну, думаю, теперь попадет мне от Николая Никодаевича. Нет, не попало! Пожелел. Это чувство было ему очень свойственно. Уж очень я был расстроен и растерян».

   - Надо всегда думать о тех, кому придется сидеть в самолете, летать на нем, сражаться. Тогда вы семь раз проверите, прежде чем один раз сделаете! В каждом отдельном случае учитывайте условия эксплуатации и производства и наши производственные возможности. Надо внимательно следить за всеми достижениями советской и заграничной науки и техники, чтобы не повторять пройденного, - сказал мне Николай Николаевич. Десять лет проработал Поляков конструктором истребительной и бомбардировочной авиации под руководством Николая Николаевича в группе компоновки. — Я не переставал удивляться широте взглядов Поликарпова, глубине его знаний и часто, как тогда мне казалось, фантастическим замыслам. Николай Николаевич свободно разбирался в сложнейших проблемах аэро-и газодинамики, моторостроения, вооружения, радиотехники. А его внимательное, чуткое отношение к людям, которые окружали его, работали, жили рядом с ним! Его образ навсегда остался в памяти всех, кто шел с ним рука об руку в трудные и счастливые годы становления и развития советской авиации. Не каждому выпало счастье, повторяю счастье, работать с таким одаренным, высокообразованным и замечательным во всех отношениях человеком. Стоило ему появиться у нас в комнате, как все сразу ниже склонялись над чертежными доскам!!. Николай Николаевич был строг и требователен. Молча подойдет к одному, постоит у другого, одобрительно кивнет головой или без слов карандашом исправят контур обвода и тут же улыбнется: ничего, мол, ничего! Главное что ты трудишься, стараешься сделать лучше.

   Работали у Николая Николаевича все мы вдохновенно, с большим увлечением. Каждый знал, что за его ростом следят, что всякий даже маленький успех непременно будет отмечен.

   Мы были очень молоды и старались подражать во всем Николаю Николаевичу. Он своим трудом и отношением к сотрудникам завоевал нашу искреннюю любовь и уважение.

   Интересные подробности рассказывает о своей работе с Поликарповым конструктор Лосева Елена Дмитриевна.

   — Конструкторское бюро Николая Николаевича Поликарпова устраивалось на новом месте. Мы с Галей Соколовой находились в группе «общих видов». Начальником у нас был Коротков Леонид Петрович. Невероятно требовательный. Мы старались вовсю. Пример подавал Поликарпов. Он каждый день заходил к нам в комнату. Обязательно подойдет к каждому, пожмет руку, спросит: «Вы чем занимаетесь?» Как мы, девчонки, робели, когда он подходил к доске! Если у кого-нибудь не ладилось, подскажет, исправит. Всегда сосредоточенный, внимательный, уверенный в себе, он внушал эту уверенность и нам.

   В работе, особенно интересной, творческой, время бежит удивительно быстро. Но это никого не огорчало. Прошло оно не бесследно. Оглянешься— есть на что посмотреть: в каждой детали следы твоих рук. Кроме того, каждый пройденный день приближает тебя к заветной цели — к окончанию конструкции. Во что выльется замысел Поликарпова? Волнуемся по-хорошему. Это радостно. Мы не копируем, не штампуем. Николай Николаевич терпеть этого не может. Он сам ищет и от нас требует всего нового.

   Николай Николаевич никогда не ставил себя над коллективом. Мы сами порой его возносили. Это злило его, он не любил этого. Поликарпов — сторонник слаженной совместной работы. Глядя на его крепко скроенную фигуру, мы мысленно представляли его в роли во жатого артели. Именно так все и работали, не в одиночку, а дружно, артелью. Мы успели хорошо узнать друг друга, сдружиться. Научились судить о Николае Николаевиче не по внешним признакам, а по его делам.

   Устроили как-то сдачу норм на ГТО по лыжам. Николай Николаевич тут как тут. Вот когда мы увидели его таким, как он есть. Было шумно, интересно, весело.

   На пути попалась маленькая горка. Многие не удержались на лыжах, покатились в самых нелепых позах. Никогда я не думала, что Николай Николаевич так может заразительно хохотать. Такой обычно молчаливый, строгий — и такой простой! В нем удивительно сочетались эти качества! В коллективе все не только уважали его как человека высокоодаренного и талантливого, но и искренне полюбили его просто как хорошего, славного человека не только с большим умом, но и большим сердцем.

   На работу я ездила 25-м трамваем. Однажды смотрю—в вагоне Николай Николаевич. В спортивной куртке, гольфах, на голове вязаная шапочка. Заметил. Подходит. Улыбается: «Здравствуйте, товарищ Лосева. Мы с вами, оказывается, попутчики».

   Не раз я после этого видела его в трамвае и удивлялась: почему он не пользуется машиной?

   1935 год. Наше конструкторское бюро перевели на другой завод. Для многих это было связано с большими неудобствами и хлопотами, и все-таки все поехали. Была возможность хорошо устроиться в другом месте, но никто не пошел по легкому пути, не отступил. Никто не мыслил оказаться вне дружного коллектива, расстаться с Николаем Николаевичем. Он был очень тронут таким поведением своих сотрудников, хотя и всячески старался скрыть это.

   Ехать на работу приходилось поездом-паровиком. Работали восемь часов, а если нужно было и сверх того. Возвращались домой поздно, но никто не видел в этом ничего особенного.

   Поликарпов часто заходил к нам с Валерием Павловичем Чкаловым. С каким-то особенным удовольствием он подводил его к доске и показывал общий вид своего «нового детища».

   Николай Николаевич был очень доволен, когда Чкалов бывал увлечен проектом, расспрашивал, уточнял подробности. Видимо, Поликарпов очень считался с мнением Чкалова.

   1938 год. Работаем снова на старом месте. Выросли люди, но расставаться с «папаней» никто не хочет, и вот кочует с ним большой, сплоченный коллектив. «Куда «папайя», туда и мы», — шутят сотрудники. Нашему конструкторскому бюро предъявляют все большие требования. То и дело возникают сложные вопросы. Иной раз увязнешь на чем-нибудь, и начинает вся группа топтаться на месте. Тут «папаня» такой учинит разгром, что только держись!

   В особенно напряженные минуты к нам с комнату утром частенько заглядывал кто-нибудь — узнать «погоду» :

   - «Папаня» был? Как он сегодня настроен? Бедному Николаю Николаевичу иной раз самому несладко. Придет из наркомата озабоченный, расстроенный. Нелегко ему приходилось. Время такое было... Взбредет кому-нибудь в голову шальная идея. А ты выполняй. Даже если это бред, прихоть! Бывало и так — работаешь не разгибая спины. Результаты отличные. Перекрыты все нормы, рекорды. Ликуешь! А тебя по голове: не пойдет! Почему? Молчи, не спрашивай. Попробуй сохрани спокойствие, душевное равновесие! Попросит к себе после очередного вызова «в верха» Николай Николаевич начальников и пойдет выкладывать одно задание за другим - и все «немедленно!», «срочно!», «не сходя с места!».

   Для представления какого-нибудь эскизного проекта в Наркомат или правительству давали очень жесткие сроки. Работали, не поднимая головы, по вечерам и выходным дням.

   В июле 1967 года в клубе имени Чкалова состоялось собрание, посвященное 75-летнему юбилею Николая Николаевича Поликарпова. Доклад по поручению юбилейной комиссии Министерства авиационной промышленности делал Дмитрий Людвигович Томашевич, который был связан с Поликарповым долгими годами совместной работы. Впервые они познакомились еще в 1931 году.

   - Николай Николаевич, - говорил взволнованно оратор, — относился к нам, молодым инженерам, как равный, — он никогда не зазнавался, хотя имел уже на своем счету три самолета, внедренные в серию, и два опытных самолета.


Авиаконструктор
Тамашенко Д.Л.


   Все это невольно вызывало уважение к нему и желание работать с ним. Его указания по работе, как правило, сводились к деловой беседе и совместному обсуждению.

   В конце октября 1931 года Томашевича направили на работу в отдел двигательных установок Центрального конструкторского бюро, а потом на завод. Николай Николаевич давно заметил этого энергичного инженера и предложил работать вместе. Томашевич с радостью согласился, и был назначен начальником бригады по крилыш и оперению.

   Вспоминая об этом, Дмитрий Людвигович говорит:

   - Мы сразу приступили к разработке крыльев истре бителя И-15, а затем И-16. Поликарпов не давил своим авторитетом. Бывало подойдет, внимательно посмотрит и скажет:

   - Мне кажется здесь следовало бы сделать так...И укажет, как, по его мнению, было бы лучше. Обычно с ним соглашались. Если спорили, и доводы технически обосновывали, он, раньше чем принять окончательное решение, еще раз обдумывал свои предложения. Когда кому-нибудь из пас удавалось улучшить, упростить какую-нибудь деталь, то мы слышали от него немногослов ное, сдержанное одобрение, которое воспринималось, как большая награда. На И-15 было реализовано как-то несколько изобретений и рационализаторских предложений Томашевича.

   Они были гут же внедрены Николаем Николаевичем без всяких проволочек. Он всегда выдвигал своих молодых помощников и радовался их успехам.

   - На заводе, - рассказывает Томашевич, - была организована выставка макетов будущих самолетов для наших Военно-Воздушных Сил, и докладчиками Поликарпов выдвинул нас —молодых тогда инженеров-конструкторов. При разработке И-16 он предложил всему коллективу принять участие в борьбе за снижение веса самолета. Компоновка И-16 была необычной. Николай Николаевич вместе с Томашевичем тщательно изучил особенности низкого размещения крыльев и добился того, что на И-16 были ликвидированы отрицательные свойства низкоплана.

   — Это сложная работа, — говорит Томашевич, — проходила в той же, обычной для нас, дружеской и спокойной обстановке. Вслед за И-16 приступили к компоновке скоростного истребителя И-17 с мотором водяного охлаждения.

   Николай Николаевич показывал Томашевичу, тогда начальнику бригады «общих видов», как будет обтекать воздух то или иное место самолета.

   - Эту методику анализа воздушного потока, — говорит Томашевич, — я запомнил надолго и применил при модернизации самолета Пе-2 в 1943 году, плучив на нем увеличение скорости на 100 километров в час. Мы добились благодаря Поликарпову, чтобы И-17 был устойчив, имел высокую управляемость, легко входил в штопор и выходил из пего в любое время по желанию летчиков.

   Николай Николаевич был очень человечен. Когда тяжело заболел авиаконструктор Григорович, Николай Николаевич часто навещал его и делал все возможное, чтобы помочь старейшему и даровитому конструктору. Томашевич Министерством авиационной промышленности был направлен на другой завод. Спустя некоторое время туда прибыла комиссия, в составе которой находился и Поликарпов.


Профессор
Шульженко М.Н.


   «Это была, — вспоминает Дмитрий Людвигович,—дружеская встреча. Николай Николаевич сказал, что он добьется, чтобы меня снова перевели на его завод.

   В середине июня 1944 года я навестил уже больного Николая Николаевича.

   Я застал его в кровати. Пожаловавшись на боли, он тут же начал с увлечением строить планы, приглашая работать вместе с ним. Николай Николаевич дал указание оформить меня своим заместителем. Очень много на этой последней встрече он говорил о том, что надо создать науку о проектировании самолетов».

   Томашевич получил направление на завод Поликарпова в день смерти Николая Николаевича.

   - Поликарпов завещал нам, - говорит Дмитрий Людвигович, — создать науку о проектировании. Это завещание я выполняю. Уже вышли из печати три моих книги по вопросам проектирования.

   Все с большим вниманием слушали выступление То-машевича в клубе имени Чкалова. Это был не доклад, а скорее теплая дружеская беседа. По инициативе Министерства авиационной промышленности одна из улиц носит имя славного конструктора. К 75-летнему юбилею Поликарпова, в его честь были выпущены конверты, марки.

   - Быть может, - говорит Томашевич, — где-то на площадях Москвы будут установлены макеты незабываемых самолетов и творений Поликарпова, такие как У-2, И-15, И-16, «чайка» и другие, потому что никто и никогда не забудет имени этого величайшего и талантливейшего русского конструктора. Как известно, помимо конструкторской деятельности, Поликарпов уделял много внимания работе по воспитанию кадров. Он преподавал в авиационной технической школе Военно-Воздушных Сил, читал лекции и доклады в местном авиационном институте, вел дипломное проектирование у студентов-дипломников, принимал активное участие в проведении ряда научных работ и руководил кафедрой конструкции и проектирования самолетов в авиационном институте.

   Интересные подробности о педагогической деятельности Поликарпова рассказывает профессор Михаил Никитич Шульженко. «К своим обязанностям Николай Николаевич относился с исключительной добросовестностью. Так, например, над своей книгой «Проектирование самолетов» он работал, будучи больным, в постели. Он спешил поделиться с молодежью знаниями и опытом, которые впитывал в себя, как губка».

   Поликарпов охотно принимал в свое бюро студентов на дипломное проектирование и уделял им очень много времени и внимания. Под его руководством и с его помощью многие успешно защитили кандидатские диссертации.

   В «День открытых дверей» в институт обязательно приглашали Николая Николаевича. Его присутствие всегда вызывало оживление и повышенный интерес. По-дружески беседуя, он подробно разъяснял молодым людям устройство и особенности каждого самолета, заражая слушателей своей увлеченностью делом, которому он посвятил всю жизнь.

   Дисциплинированный и требовательный к себе и другим, Николай Николаевич с первого дня прихода в институт установил прочную связь с коллективом. Он, не в пример некоторым другим знаменитостям, привелечен-ным к преподавательской деятельности, не рассматривал институт как «отхожий промысел», а относился к нему как к работе первостепенной важности.

   Несмотря на страшную занятость на основной работе, Поликарпов никогда не подводил. В дни, когда он, помимо своей воли, не мог явиться, Николай Николаевич всегда предупреждал и просил выделить ему другой день, по занятий не срывал.

   Уделяя большое внимание учебной литературе, он много сделал, чтобы упорядочить ее, максимально сжать, снабдить наглядными пособиями, чертежами.

   Созданные Николаем Николаевичем при кафедре кружки для развития у учащихся практических навыков по проектированию самолетов так хорошо проявили себя, что это начинание вскоре привело к созданию научно-технических кружков в МАИ.

   В задачу участников кружка, основанного при кафедре Поликарпова, входило не только создание схем, но и изучение вопросов аэродинамики, прочности конструкции и компоновки, необходимых для первоначальной эскизной разработки проекта.

   О большой преподавательской работе Н. Н. Поликарпова и воспитании молодых кадров часто писала заводская печать (редактор К. Ф. Такоев).

Предыдущая страница Следующая страница
назад ]
Создание и поддержка - Сёма.Ру О музееЭкспозицияСотрудничествоКарта сайтаСсылки [На главную][Контакты][Карта сайта]
Части данного сайта и материалы размещенные на нем допускается копировать при сохранении ссылки на Monino.Ru
© 2001–2024